Иванников Виктор Николаевич. Родился в 1925 году.

- Виктор Николаевич, Вам запомнился день 22 июня 1941 года?

- Конечно запомнился. 22 июня - это как раз мой день рождения. Мне тогда 16 лет исполнилось. Мы, пацаны, на велосипедах катались. День солнечный был, теплый! Откатались мы полдня. А село у нас уже радиофицировано было, и у нас громкоговоритель был на улице. И мы услышали, что началась война.

- Когда Вас призвали в армию?

- Призвали в 43-м, 5 января. А уже 12 января зачислили в Новосибирское пехотное училище, на шестимесячные курсы младших лейтенантов. Прошло 6 месяцев, и тут пришел приказ: удлинить обучение еще на 6 месяцев, а часть курсантов отправить на фронт. Я остался в числе тех, кто дальше обучался. Еще один месяц проучились. Стояли мы в поле лагерем. А там у нас речка небольшая текла, как ручей. И там было предупреждение: «Не пить воду, заражено тулермией». Напились, и 14 человек заболели тулермией. Я тоже эту воду пил, но не заболел. И в это время еще приказ пришел, отправить курсантов на фронт. В это время на Курской дуге перемололи резервы. А кто в резерве у нас остался? Остались те, кто в госпиталях выздоравливали, да курсанты. Вот друг у меня был в училище. Он тогда заболел тулермией, и, когда выздоровел, доучился, а нас отправили на фронт рядовыми. В августе 43-го нас привезли на фронт. Когда эшелоны подходили к фронту, мы видели, как дымились разбомбленные вокзалы, эшелоны. Мы в пути уже понесли потери. Приехали как-то на станцию. А нам в пути выдавали пайки - сухой концен трат. И вот на каждой остановке мы с котелками бежали за водой, чтобы раз вести эти концентраты. Тут же, рядом с поездом развели костер. Я пока за водой бегал, вдруг - взрыв раздался! Наверное, здесь до этого эшелон разбомбили. Мина или снаряд, видать, остался в земле. Вот и взорвалось. Кто ранен, кто убит.

Ну и вот, привезли нас в район Харькова. Выгрузили и направили в запасной полк 27-й армии. Потом приехал представитель 7-й воздушно-десантной дивизии, и нас забрали. Погрузили на «студебеккеры» и повезли. Оказались мы на Украине, Сумская область. Ночью нами пополнили части 7-й воздушно-десантной дивизии. В 18-й полк я попал, как сейчас помню. И этой же ночью нас направили. В окопах-то проще оглядеться. А тут сразу «Шагом марш!». И ночью пошли. Дня три передвигались. Днем нас ввели в бой. А там - танки горят! Нас цепью развернули и пошли мы в атаку. Мы залегли. Я был вторым номером ручного пулемета Дегтяревского. У меня винтовка в руках, трехлинейка, и в сумке два диска. Первый номер всегда движется впереди, а я, второй, чуть позади. И вот помню - в стороне от нас наш танк подбитый, там - немецкие танки. И тут мина взорвалась между нами. Вот как получилось - ему ногу перебило сильно, кость, видать, задета была, а меня не задело даже. У меня индивидуальные пакеты были. А в пакете - там бинта кусок и тампон ватный. Этого не хватит, чтобы такую рану перевязать. Санитаров нигде нету. Я кричу командиру: «Товарищ лейтенант, можно нам вынести раненого?». Тот отвечает: Нет, это дело санитаров». Но потом разрешили. Полковой медицинский пункт находился в четырехстах метрах от передовой. Мы его туда утащили. Я обратно пришел, а там, где бой был - нет никого. Ушли вперед, наверное. Пулемет мой тут стоит. И кругом никого. Я под танк залез. Назад нельзя, там заградотряды, НКВД. Куда идти? Думаю, ладно, вперед пойду. Пошел и нашел своих. Они уже ячейки себе накопали, часовых выставили.

На рассвете приказ - перейти в наступление. А там, на Украине - кукурузные поля. Вот мы и пошли по кукурузному полю. Встали, винтовки выставили, и пошли. По нам начали стрелять. Там в конце кукурузного поля сад, наверное, большой был. И вот оттуда стреляет по нам. Немцы, у них тактика какая была? Они же отступали. На Днепре укрепления строили. И вот, основные силы отходят, а за собой заслоны оставляют. И здесь они выставили заслон. Было это 6 сентября 1943-го года. Жара была! Мы в лесок зашли. А тут кругом мины рвутся - сбоку, сверху. За сучок, видно, зацепит, и рвется. Рядом со мной старослужащий был этой дивизии, с начала войны на фронте. И вот в лесу - дым, вонь от мин! И мина между нами взорвалась. Гляжу - у меня осколок торчит. Я вырвал его. А он, солдат этот, заорал! Я глянул - а у него кишки вывалились. И тут слышу, мотоцикл - тр-р-р, и уехал. Это немцы были, которые стреляли по нашим. Нас покалечили, поубивали многих, и уехали. Я в медпункт пошел. Меня там перевязали. Это оказался 215-й медсанбат 166-й дивизии. Я в ней так и остался. Это было в конце октября - начале ноября 43-го года. 166-я дивизия влилась в Калининский фронт, потом 1-й Прибалтийский. Сначала я попал в расчет 82-мм минометов. Командир роты минометов так и сказал: «Будешь связистом, держать связь со мной и с расчетами». С неделю я был связистом. Тут приходит младший лейтенант, артиллерист. Командир батареи 45-мм пушек. Ночь уже была. Вызывает меня командир роты: «Так и так, Иванников, поступаешь в распоряжение младшего лейтенанта. Немцы сегодня ночью прокрались и вырезали расчеты». Так я и стал наводчиком. У сорокапятки прицел-то не панорамный, а просто перекрестье. У сорокапятки прямой выстрел 400 метров всего. Особенно хорошо было по ДЗОТам и ДОТам вести огонь. Вот так я до конца войны прослужил наводчиком. Только в последний месяц меня перевели на 76-мм пушку.

- Виктор Николаевич, расскажите, о каких-нибудь боевых эпизодах.

- Помню, брали мы город Бауска, под Ригой. Немцы уже укрепились там. 14 сентября 1944-го после артподготовки мы двинулись вперед. Только зашли в Бауску, там речушка была. И вот только мы в речку-то зашли, и вдруг сзади по нам из пулемета огонь! Мы быстро пушку с передков сняли. А пулемет бьет из окна двухэтажного дома. Я навел пушку и с первого же выстрела, осколочным, поразил этот пулемет.

- Виктор Николаевич, я знаю, что Вы награждены двумя орденами Славы. Расскажите, за что Вас наградили?

 - Славу третьей степени мне дали за тот пулемет. А второй степени – это танк я подбил. Может, случайно. Как обычно, сорокапятка с пехотой рядом находится, поддерживает ее. Мы себя не открывали. Замаскируемся и наблюдаем. В тот день также было. А сзади нас стояла батарея 76-мм пушек. У этой пушки прямой выстрел - 800 метров. И вот, вдруг, в стороне, из-за бугра, выходит танк немецкий...

- Какой танк?

- «Тигр». Мы притаились. Вот сзади нас одна пушка открыла огонь. А снаряды от лобовой брони отскакивают. И вот, интересно, немец тормознул, открыл люк и кулаком погрозил. Назад немного сдал. Зашел со стороны, как лучше ему и выстрелил. Пушку разбил, от нее колесо отскочило. Но нас он не заметил. И вот я пушку навел, подождал, пока он борт подставит и подкалиберным в борт его и подбил.